Певец, композитор, победитель в паре с Нонной Гришаевой в шоу Первого канала «Две звезды — 3», серебряный призёр российского музыкального проекта «Фабрика звёзд — 7». И при этом — никаких «горячих» фактов из личной жизни, никаких скандалов, сплетен, интриг, которыми обычно сопровождается пиар восходящей звезды. Марк скромен, воспитан, интеллигентен, образован. Похоже, успех не вскружил ему голову. О том, что он дуэтом спел с Аллой Пугачёвой и Александром Розенбаумом, говорит вскользь, что выступал на юбилейных концертах прославленного Георгия Гараняна — практически ни слова. О гимне, который написал в канун выборов президента России («Вперёд, Россия!») и о песне «Ромашка» в честь Дня семьи — вообще ничего. Между тем его «Ромашке» Светлана Медведева, супруга президента России, дала высокую оценку: «Хорошую песню написал Марк Тишман».

В дни ханукальных праздников Марк Тишман выступал в концертном зале МЕОЦ (Московский еврейский культурный центр), где произнес благословения, зажег ханукальные свечи, а потом «зажигал» так, что весь зал — а там была одна молодежь — ходил ходуном. Оказалось, это было не первое «ханукальное чудо» певца. За год до этого Марк участвовал в концерте в Ледовом дворце С.-Петербурга, где исполнил на английском свою любимую песню «Аидише мамэ».

Подробности о жизни и творчестве Марка Тишмана — в эксклюзивном интервью певца журналу «Алеф». Рассказывает Марк Тишман

О Хануке я узнал от своей бабушки, она мне рассказывала об этом празднике. Моя бабушка — фантастический человек. Она родилась в Бессарабии, там ее звали Энга, но потом попала в гетто, в лагерь (см. «Алеф» № 989, с. 12. — Л.Т.). Когда лагерь освободила Советская армия, бабушка стала жить на Украине, где ее называли Анной Израилевной. О бабушке у меня остались самые теплые воспоминания. Родители мной тоже, конечно, занимались, но они всегда много работали. Мама — врач, заведующая терапевтическим отделением. Папа — начальник цеха на судостроительном заводе имени Гаджиева в Махачкале. Поэтому меня воспитывала в основном бабушка. Ей выпала нелегкая судьба: у неё рано умер муж, который долгие годы страдал заболеванием крови. Бабушка осталась одна с моей мамой. Жили они в бараке, бабушка много работала. Она стала лингвистом, хотя русский и не был ее родным языком. Кроме идиша и румынского, она знала украинский, русский, французский и английский. Бабушка никогда ни на кого не обижалась, всегда старалась понять мотивацию поступков другого человека. Теперь я понял, что это важное качество и для актера. Чтобы сыграть роль, ты должен понять и оправдать мотивы поведения своего героя. Я надеюсь, что эта черта мне от бабушки «перешла по наследству».

Поездка на полгода в Калифорнию стала для меня не только интересным, но и полезным опытом. Дело было в годы перестройки, мне тогда исполнилось 13 лет. Я не только не был за рубежом, но и в Москву-то из родной Махачкалы всего один раз выезжал. В то время американцы проводили конкурс «В поддержку свободы», на Дагестан было выделено 5 мест. Мне пришлось сдать множество тестов: на знание английского, на коммуникабельность, умение адаптироваться в незнакомой стране и т.д. И я выиграл этот конкурс. Со всей территории бывшего Союза тогда отобрали полторы тысячи детей, которые должны были жить в американских семьях и учиться в местных школах. Нам платили стипендию и выдали подъемные — 800 долларов, огромные деньги по тем временам. Мою маму отговаривали: «Как вы можете отправлять ребенка в эту страну! Там же сектанты, извращенцы, наркоманы…» Но мама меня отпустила. Сначала я попал в город Сан-Лоренсо. Та семья мне не понравилась. Жили они замкнуто, досуг ограничивался воскресными походами в ресторан быстрого питания, с родителями разрешали разговаривать по телефону три минуты в неделю. Да и взяли подростка из Дагестана, как выяснилось, чтобы получать за это некие налоговые льготы. Я уже собирался вернуться домой, но меня пригласила другая семья — из города Юкайа. Там мне было интересно: и семья была очень доброжелательная, и в школе, и в хоре, который я посещал, мне нравилось. В этом городе живет много индейцев — благородные, умные люди. К слову, хором руководил автор музыки к фильмам Диснея, а мы исполняли песни из мюзиклов. После победы в проекте Первого канала российского телевидения «Две звезды» нам с Нонной поступило много предложений поехать с гастролями за границу, в том числе и в США. Так что надеюсь еще раз посетить эту замечательную страну.

На конкурсе «Две звезды» была много достойных пар, среди них — Пелагея и Дарья Мороз, замечательная пара Зара и Дмитрий Певцов. А победили мы с Нонной Гришаевой. Здесь, я думаю, было несколько причин. Возможно, мы взяли тем, что для каждой песни старались придумать новую историю. Это было наше кредо. А с другой стороны, мы с Нонной пришли из разных жанров: я — из своих лирических песен, она — из драматических спектаклей, где она играет характерные роли. И дорвались до своих любимых песен. Мы — люди разные, и поэтому попробовали песню «Лондон» Земфиры, которую мы оба обожаем. Ещё мы спели «Ноктюрн» Арно Бабаджаняна, «Мне нравится, что вы больны не мной» Микаэла Таривердиева, «Эти глаза напротив» Давида Тухманова, «Оранжевый галстук» из репертуара группы «Браво» — в основном песни из золотого фонда советской эстрады. Мы хотели каждую песню исполнить так, чтобы она заблистала новыми гранями. И самое главное, мы с Нонной совпали в отношении к этому проекту. Этот период жизни чем-то напоминал студенческие годы, мы постоянно генерировали какие-то идеи, и это было прекрасно. На этом проекте работала отличная команда, которая привозила нам любой реквизит. Например, когда я придумал номер «Натали», нам привезли кресло бизнес-класса прямо из самолета. И еще нам помогал муж Нонны — Саша (актёр Александр Нестеров. — Л.Т.). Он смотрел наши номера и говорил, что и где надо подправить. После успешного завершения проекта нас приглашали в США, в Германию, в Израиль. Но сразу поехать нам не удалось: и Нонна очень занята, да и у меня тоже все расписано — проекты, сольные выступления. Но главное — мы хотим вместе петь. Мы не форсируем событий, но и не расстаемся. Главное, что мы работаем, а уж куда выведет эта дорога, посмотрим.

 

Я человек амбициозный, иначе ничего такого в моей жизни не случилось бы. Амбиции — это тоже некий двигатель, но что касается имени, то у меня нет таких амбиций, чтобы при имени Тишман все разу открывали рот. Но я и не взял себе псевдоним. Если мне будет все удаваться и все будет хорошо, то, думаю, имя будет работать на меня. И хорошо, что это имя будет моим, а не каким-нибудь придуманным. Я не ориентируюсь на тех, кто берет псевдоним. Вот, Александр Розенбаум, например, не взял псевдоним. К слову, на телевизионном концерте «Фабрики звезд» Александр Яковлевич не соглашался петь с «фабрикантами» из-за того, что они поют под фонограмму. Ему сказали, что есть такой парень, который поет живьём. Так мы с Александром Розенбаумом спели его песню «Ау» («Я хотел бы подарить тебе песню…»). Я очень волновался — Розенбаума люблю с детства, и мои родители тоже его поклонники. Мы импровизировали. И вдруг он предложил мне: «Марк, давай споем эту песню как блюз, как два негра — старый и молодой». Потом я узнал, что Александр Яковлевич был доволен нашим исполнением. Говорят, что он следит за моим творчеством и называет меня «сынок». Для меня это большая честь.

Я бы с удовольствием пошел к нему. Расцвет Димы Билана пришелся на время работы с Юрием Айзеншписом. Мне рассказывали, как Юрий Шмильевич работал: вставал, открывал справочник, с утра обзванивал все концертные залы и рассказывал, какой у него гениальный артист и как гениально они проведут концерт в этой филармонии. Так же он обзванивал программных директоров радиостанций. Он был гением контактов. Мне посчастливилось один раз встретиться с ним, когда я учился в ГИТИСе. Он привозил свою группу «Динамит» петь в ресторан, где я в те времена выступал по вечерам. Он обратил на меня внимание и дал свои контакты. Я даже пришел к нему домой, он как раз занимался с Димой. Юрий Шмильевич меня прослушал, ну а дальше вы знаете…

Не так давно я вел творческий юбилейный вечер Александры Пахмутовой. У нее такие потрясающие мелодии! По-моему, напрасно о советской эстраде отзываются пренебрежительно. Я люблю эту незаслуженно забытую классику. Считаю, что песни времен молодости наших родителей заслуживают всемирной славы. Вот, например, все поют «Strangers in the night» Франка Синатры, но немногие помнят «Ноктюрн» Арно Бабаджаняна. На юбилее Александры Пахмутовой я познакомился с композитором и дирижером Александром Клевицким, он руководит оркестром им. Силантьева. Александр Леонидович предложил мне сделать программу из песен 1960–1980-х годов с его оркестром. Хочу стряхнуть нафталин с этих песен. Их нельзя предавать забвению. Сейчас песенный жанр находится в кризисе, а эти песни прекрасны, и они должны звучать. Что касается моих ближайших планов… Сейчас я записываю свой первый альбом. Туда войдут практически все мои песни, а также одна песня Константина Меладзе и дуэт с Нонной. Как альбом будет называться? Пока я это держу в секрете. Когда альбом будет завершен, устроим презентацию, куда я приглашу всех моих друзей и коллег.

 

Мы еще о многом разговаривали с Марком — о российском шоу-бизнесе, о ГИТИСе и мюзиклах, про оперу и оперетту, об Израиле, который он искренне любит. Но самое главное, что я вынесла из нашей беседы — его «корабль» плывет. И дай Б-г ему удачи.

 

Нонна Гришаева: "Когда на проекте «Две звезды» мне в пару предложили Марка, я была немного обескуражена, потому что до этого ничего о нём не знала. Но когда мы стали обсуждать материал, я поняла, насколько он со мной на одной волне. Мы с Мариком сошлись в музыкальных вкусах, и у нас фактически не было тех проблем, которые были у остальных участников. А потом, когда я узнала, что Марк сам пишет песни, которые стали реальными хитами, я поняла, что этот человек еще и невероятно талантлив. Недавно он написал песню «Нравится!» — специально для нас двоих, и она войдет в его первый альбом".

 

Токарь Л. Марк Тишман готовит сюрприз своим поклонникам // Алеф. - 2010. - январь.