Несколько сотен лет назад человек в течение жизни встречался в среднем со 150 людьми. Сегодня это число выше в несколько десятков раз. Более того, за сутки мы можем давать концерты в разныx странах и вообще менять континенты. Жизнь, безусловно, стала стремительной. У меня 9 марта в Московском Доме музыки был большой сольный концерт, а уже лето, и осень не за горами. Но у меня нет ощущения, что не успеваю жить на такой скорости.

Не так давно узнал, что я родился в день солнечного затмения. И, как говорят астрологи, такие люди - абсолютные фаталисты. Бывало, в моей жизни появлялись, казалось бы, заведомо успешные проекты. И все вокруг говорили: «Марк, это твой путь к успеху». Но внутри срабатывал стопор - я понимал, что не стoит входить в эту дверь. Убежден, что всему своё время. Более того, я уверен, что у каждого человека существует золотой возраст, когда он раскрывается по полной программе. Мне кажется, я к нему приближаюсь. В силу фатализма я не планирую будущее. Вообще никогда не умел визуализировать даже завтрашний день. Я в этом смысле отдаюсь пространству, течению времени и своему настроению. Мне нравится импровизировать по жизни. Один из моих самых больших страхов - оказаться запрограммированным. На моём этаже живёт поэт, буквально на днях с ним пересекся в лифте. Он с утра был немножко подшофе. «Ну что, - спросил, - как дела?» - «Непростой сейчас период. Но ничего, борюсь», - ответил я. И он сказал: «Это замечательно! Самое страшное - это стабильность». Мне кажется, он прав - от благополучия ничего не родится.

Думаю, по моим песням понятно, что я склонен рефлексировать, о чем-то задумываться, может быть, даже горевать, особенно как раз с утра, когда сознание ещё совершенно голое. Бывает очень тяжело. Потом в течение дня уговариваю себя, что всё на самом деле хорошо. Так время и проходит за размышлениями, разговорами, внутренней работой. Помогают какие-то действия: открыть окно, посмотреть на небо, подышать воздухом, выпить кофе, принять душ. У меня есть привычка - проснувшись, включаю негромко новости на любом иностранном языке. Я их не слушаю, но они задают определенный темпоритм.

Утром бывает тяжко и, что называется, «после вчерашнего». Например, буквально на днях у моей подруги был день рождения, хорошо погуляли - домой вернулся в шесть утра. На этот счёт у меня есть отработанная схема: принимаю прохладный душ и иду на завтрак в кафе. Знаю, что если начну готовить сам, то это может надолго затянуться. А так что-то на себя натянул, прошёлся по улице, сел в ресторанчике, где тебя уже все знают, улыбнулся официантке, перекинулся парой слов - так и прихожу в себя.


Хуже лжи, обмана или неопределённости для меня ничего не может быть. Лучше правда, какая бы она ни была. Я сначала попереживаю, но потом с удвоенной энергией начинаю работать над собой.


Верю! Люблю фильм Эмира Кустурицы «Жизнь как чудо». Верю, что всё может в один день измениться очень круто. Я оптимист, поэтому всегда жду перемен только в лучшую сторону. Хотя понимаю, что любое событие можно трактовать совершенно по-разному - зависит от личного восприятия. Даже из не самого приятного, на первый взгляд, обстоятельства можно извлечь урок или опыт, который в будущем приведёт к ошеломляющим результатам. Боюсь сглазить, но в моей жизни этот принцип всегда срабатывает.




Мне кажется, что одиночество - нормальное состояние для человека. Человек один приходит в этот мир и уходит из него. Этого не надо бояться. Быть одному интересно, надо лишь себя к этому приучить. В отличие от многих моих знакомыx, мне не страшно одному погулять, послушать музыку, даже отправиться в путешествие. Но, наверное, я все же далек от тех людей, которые знают, что такое тотальное одиночество.

Я бы уточнил: научусь любить по-новому, когда все счастливы, спокойны и благoполучны в этом чувстве. Я вообще считаю любовь главным законом жизни. Мы до конца своих дней учимся любить. И не только родителей, мужа или жену - нужно в принципе учиться любить людей. Хотя, чем дольше живешь, тем чаще жизнь провоцирует на противоположные чувства. Но любить – это значит, прежде всего, уметь понимать, несмотря ни на что.


Однажды на одном из выпусков телешоу «Один в один» кто-то из жюри сказал про меня: «Но он же такой молодой...» И тут Максим Галкин, который всего лишь на год старше меня, возмутился: «Да какой он молодой? Он просто хорошо сохранился!» Мне 37, и последние несколько лет я начал сознательно толкать себя на провокации, чтобы не забронзоветь. А всё вокруг именно к этому и призывает. Хочется ведь красиво жить: ходить в рестораны, путешествовать, модно одеваться, жить на Патриарших. Поэтому начинаешь зарабатывать деньги, и порой, чтобы жизнь складывалась стабильно и благополучно, приходится идти на компромиссы с собой, с людьми, с профессией: петь не то, что нравится, любить не тех, кого хочется, проводить время с теми, с кем неинтересно, но выгодно с точки зрения успешности в сфере шоу-бизнеса. У нас ведь с каким медиа дружишь, там и мелькаешь. Если же ты ни на чьей стороне, то остаёшься свободным художником со всеми вытекающими отсюда проблемами. И в этом для меня и заключается тот самый выбор между камнем в груди и сердцем жгучим. Для себя я пока выбрал сердце.

12 признаний Марка Тишмана // TopBeaty. - 2017. - №6 (июнь). - с. 2 - 7.