- Скажу так: я вообще не умею петь под фонограмму. Это приходится делать в исключительных случаях для телевизионных съёмок, когда просто элементарно нет подобающей аппаратуры, чтобы спеть живьём. Но, к счастью моему, и на телевидении в последнее время всё чаще стремятся делать "живые" съёмки, в частности, для концертов стараются тратиться на звук и оборудование. У меня, простите, были случаи, когда я тупо не попадал в собственную фонограмму. Песни поёшь много раз, на разных концертах по-разному, и заучить, как ты открываешь рот, гораздо сложнее, чем просто спеть.

 

- Да, вы знаете, мой путь – это доверительные интонации, потому что у меня лично аллергия на голых вокалистов. Мне когда-то хорошо растолковали мудрые люди, что вокал – это не связки, вокал – это всё вместе: мозги, связки и сердце. Я и стараюсь петь таким образом. У меня есть, с одной стороны, и музыкальное образование, но, с другой стороны, у меня есть просто огромное желание петь и таким образом рассказывать о себе, о других. Мне действительно очень нравятся и Марк Бернес, и Леонид Утёсов. И очень нравится Жак Брель. Это всё люди, которые посредством песен рассказывали жизненные истории. На самом деле, Алла Пугачёва из того же числа. У неё просто в какие-то периоды голос один, потом голос другой, но если она немножечко осипла или охрипла, она всё равно донесёт песню, и порой даже лучше.

 

- У меня есть из нынешних два человека, которых я обожаю, музыку которых постоянно слушаю. Это Стинг и Адриано Челентано. Причём Челентано мне нравится именно поздний, последние там лет двадцать. Помимо того что это всегда слышно, когда человек честный в своей музыке, но он ещё работает на стыке разных стилей: у него немножко и джаз, и немножко блюз, и поп-музыка абсолютная, и даже классика итальянской эстрады. Это живой симбиоз. И тексты всегда какие-то глубокие – и социальные, и любовная лирика. Для меня он номер один.

 

- Вы знаете, мне часто задают этот вопрос. И я думаю, надо как-то отследить этот момент. Но чаще это происходит спонтанно, просто так. Можно просто ехать в машине, и вдруг придёт какая-то фраза, за ней ещё одна, бывает, что получается песня. Может присниться. Может накатить где угодно. Это результат какой-то внутренней работы, то есть ты внутри о чём-то переживаешь, о чём-то думаешь, чем-то недоволен, несчастен или, наоборот, чем-то вдохновлен и счастлив, и это внутри живёт-живёт, а потом – бац! – и тебя как будто прорывает.

 

- Моя семья – это простые, хорошие советские люди…

 

- Да, и дома всегда были пластинки, я помню старые ещё виниловые пластинки. Самые простые. Юрий Антонов, тот же Челентано, та же Пугачёва, Леонтьев, ну, вот какие-то такие. А ещё тогда была популярна Вайкуле, её пластинку я тоже помню. Эти пластинки у нас слушали дома, я смотрел концерты по телевизору, а классику я полюбил гораздо позже, когда я переехал в Москву и поступил в ГИТИС. Там мне нужно было петь какие-то оперные арии, оперетту, тогда же я пошёл впервые в Большой театр и стал ходить по театрам, в том числе и на оперу. Пристрастился. Почувствовал вкус к классике.

 

- Он, Владимир Христофорович. Его уже нет в живых, меня привели к нему какие-то наши общие знакомые. Девушка, которую я знал ещё по Махачкале, она работала фониатором в музыкальном училище и знала о моём желании и стремлении петь, научиться этому по-настоящему. Она и сказала: "Давай я тебя поведу и познакомлю с одним из лучших преподавателей". Мы с ним стали заниматься, я учился, жил в общежитии, он понимал, что платные уроки для меня не очень комфортны, и предложил в обмен на занятия вокалом помогать его студентам в английском. И поскольку мы оба испытывали симпатию друг к другу, и ещё потому, что сейчас голоса в основном высокие идут на эстраду, а у меня более низкий голос, и он сам был баритон, поэтому ему было приятно со мной заниматься. И он нашёл вот такой выход. Он сказал: "Марк, а давай-ка ты будешь студентам с английским помогать, а я буду с тобой заниматься". При том, что на его уроки всегда стояли больше очереди, в том числе и тогдашние звезды эстрады.

 

- Вообще, я - непрактичный артист очень. Кроме того, я непрактичный человек, и это знают все мои близкие и родные, друзья и просто знакомые. Они знают, что я не очень организованный, особенно во всём, что касается денег. Не очень аккуратный, к сожалению. Возможно, тут ещё сказывается возраст и холостое положение. А может, возраст где-то даже обязывает быть расточительным (смеётся). Зато всем остальным мне приходится заниматься по полной программе. Я пишу песни, пою, покупаю себе костюмы, продюсирую съёмки собственного клипа, я веду передачи, пишу какие-то сценарии, периодически где-то пробую себя как режиссёр – всё в этом роде, но концертами моими занимается очень опытный человек, мой директор, которому я доверяю.

 

- Я после того, как закончил ГИТИС, где только не работал. У актёров же всегда встает вопрос, чем в итоге заниматься и куда пойти на работу. В связи с тем, что у меня было такое неопределенное поле деятельности – вроде закончил факультет музыкального театра, с другой стороны, пишу песни и сам их пою эстрадным голосом, – куда с этим человеку идти? Поэтому я тыкался везде и всюду, где можно было каким-то образом реализоваться и заработать денег. Снимался в рекламе и в эпизодах в каких-то сериалах, названия которых не помню. Пел на корпоративах, в ресторанах. Короче, делал всё, где можно было и заработать, и проявиться творчески. При этом мои самые близкие люди, те же родители, напоминали мне о том самом дипломе МГУ. Они просили оставить все мои потуги и достать запылённый "красный".

 

- Я думаю, что везёт. На самом деле, я не могу сказать, что у меня сладкая жизнь, я всего добиваюсь сам и достаточно нелегко и долго. Но я от этого испытываю самый большой кайф. Потому что всё сделано моими руками. А ещё есть рядом со мной друзья, которые, если я в какие-то моменты могу пожаловаться на судьбу, они мне говорят: "Алё, Тишман, посмотри в телевизор хотя бы". И я действительно имею то, о чём мечтал, я же с детства бредил и сценой, и песнями. Например, мне безумно нравился Розенбаум, обожал его, и вот мне выпала удача спеть дуэтом с Розенбаумом. Как мне потом рассказали, он наблюдал за мной по телевизору и сказал: "О, сынок поёт!"

 

- Пока что непонятно. Конечно, в первую очередь там, где близкие и родные люди. Пока их у меня больше всего в Москве. Это родители, мой брат, его семья, племянник мой любимый.

 

- Нет ещё пока.

 

- В поиске? Нет. Я в творческом поиске. А что касается второй половинки, то, по крайней мере, в моей жизни всегда так было: когда ищешь, то не находишь. Тут я совершенно солидарен с автором песни "Любовь нечаянно нагрянет…"

 

- Ой, я очень люблю, как пишет Костя Меладзе. Я действительно считаю, что за последние лет десять – это одно из лучших, что появилось в жанре поп-музыки. У него абсолютно свой стиль, свой почерк, и кто-то, может, скажет, что у него все песни похожие, но они просто объединены его единым стилем, а сами по себе все разные – и тексты его, и музыка. Ещё я считаю, что едва ли не лучшее, что случилось с нашей музыкой за последние десятилетия, – это Земфира. Я её очень люблю. И вообще, хороших авторов много: Матвиенко пишет порой просто прекрасные песни, у Крутого есть много чего замечательного. И у Фадеева, и у Дробыша.

 

- Да, конечно, есть такой композитор Арно Бабаджанян, который мне очень нравится. У Марка Минкова есть прекрасные песни, у Фрадкина. Что-то я всё тезок своих называю (смеется). А Пахмутова! Я вообще считаю, что советская песня - она во многом недооценённая в мире. Мы, скажем, все знаем песни Синатры, тот же "My Way" или "Strangers In The Night", но я уверен, что песни, написанные Пахмутовой, или военные наши, песни Паулса - они как бы остались за "железным занавесом", их мир не знал, потому что они исполнялись на сложном и малоинтересном кому-то тогда русском языке, а на самом деле среди них есть настоящие шедевры.

 

- Я его не знаю, но в детстве слышал. Бабушка-то моя знала. И пока была жива бабушка, то и папа ей мог что-то ответить, это был некий шифр, секретный код, чтобы остальные не поняли.

 

- Я знаю, и за рубежом эта тенденция тоже просматривается. Тот же Робби Уильямс сделал в "Альберт-холле" концерт, где перепел старые песни. У нас в России лишь в последнее время стали перепевать старые песни и перестали этого бояться, Но мне очень хочется, чтобы эти песни прозвучали как-то на весь мир. Вы вот сейчас сказали, а я подумал: если как-то грамотно и хорошо, а самое главное, талантливо перевести хотя бы десяток наших великих советских песен на английский язык, они потенциально могли бы стать хитами. Думаю, они способны прогреметь и просто порвать мир. А что касается меня, то в моих концертах и в том, что я везу в Израиль, я пою много любимых песен из советского периода. Одна песня, не буду её называть, потому что это сюрприз, совершенно забытая и редко исполняемая, но когда я её услышал не так давно на YouTube, то просто сошёл с ума. В концерте будет несколько таких песен, но именно эту я ещё никогда и нигде не исполнял.

 

- Нет, не скажу.

 

Склярова Е. Марк Тишман: "Вокал – это мозги, связки и сердце" // Mignews.Com. - 2011. - 8 сентября.